В России могут запретить суррогатное материнство

Торговля детьми или последний шанс стать мамой: в России могут запретить суррогатное материнство

ЭФИР ОТ 27 МАРТА 2017 14:00

Ведущие: Александра Хворостова

Запретами проблему не решить — считают эксперты. В вопросе суррогатного материнства необходимо правовое урегулирование прав матери, родителей и ребенка.Эксперты: Дарья Шепелева — генеральный директор и партнер компании «Реприо»; Владислав Мельников — директор «Европейского центра суррогатного материнства»; Виктория Дергунова - юрист, адвокат; Нина Дмитрушкова — суррогатная мать (г. Волгоград)

Прослушать запись эфира можно здесь

Техническая расшифровка эфира

Александра Хворостова: Здравствуйте, уважаемые радиослушатели. Это программа «Угол зрения» на радио СОЛЬ, у микрофона Александра Хворостова. Сегодня мы поговорим на достаточно неоднозначную тему, о том, нужно ли суррогатное материнство, что такое суррогатное материнство – торговля детьми или последний шанс стать мамой.

Дело в том, что в России могут запретить суррогатное материнство. Как говорит газета «Известия», «в Госдуму будет внесен законопроект, запрещающий суррогатное материнство. Инициатор изменений — сенатор Антон Беляков считает, что наша страна стала центром «репродуктивного туризма», но отношения участников этого бизнеса почти не регулируются государством. В результате остаются без должной юридической защиты и суррогатные матери, и генетические родители, а также дети, рожденные таким способом. Законопроект поддерживает Русская православная церковь, но медики и юристы выступают против запрета». И сегодня мы также зададим вопрос и юристам, и медикам, и даже в эфире будет одна из суррогатных матерей.

Пока поясню по законопроекту. «Свое предложение Антон Беляков основывает на том, что оказание услуг суррогатного материнства в России производится сейчас по гражданско-правовому договору. Он допускает закрепление любых обязанностей и прав сторон, но не гарантирует при этом их строгого выполнения.

— Как правило, остается не проясненным, является ли рождение ребенка с патологией или случай внутриутробной смерти результатом ненадлежащего выполнения услуг и основанием для расторжения договора, — пояснил Антон Беляков. — Для передачи ребенка от суррогатной мамы к родителям-«заказчикам» не требуется даже процедура усыновления. При этом в соответствии с Семейным кодексом РФ (ч. 4 ст. 51) биологические родители могут забрать новорожденного из роддома только после того, как суррогатная мама даст на это согласие. Это часто приводит к тому, что суррогатные матери начинают шантажировать биологических родителей.

По мнению сенатора, всё чаще к услугам наших соотечественниц, вынашивающих «детей на заказ», прибегают иностранные пары. Относительная дешевизна и отсутствие законодательных ограничений уже сделали Россию одним из центров так называемого репродуктивного туризма.

Антон Беляков отмечает, что многочисленные научные исследования доказали формирование связи ребенка с матерью на пренатальной стадии его развития. Прерывание этой связи влечет существенный стресс для ребенка и другие негативные последствия.

До того времени, пока в России не будет выработан новый, комплексный подход к институту суррогатного материнства, Антон Беляков предлагает запретить его использование».

У нас на связи Дарья Шепелева, генеральный директор и партнер компании «Реприо». Здравствуйте, Дарья!

Дарья Шепелева: Здравствуйте!

А.Х.: Что такое суррогатное материнство, когда оно впервые появилось в мире, в России? Каковы сегодня данные о суррогатных мамах? Как часто к вам приходят суррогатные мамы и люди, которые хотят таким образом иметь ребенка?

Д.Ш.: Я послушала вашу подводку, то, что говорится в материалах о возможности запрета суррогатного материнства. Суррогатное материнство – это все-таки процедура законная. У нас в России с 1995 года она закреплена в Семейном кодексе РФ. В настоящее время есть несколько законов, которые регламентируют эту деятельность. Это федеральный закон 323 «Об основах охраны здоровья граждан в РФ» и приказ Минздрава 107н, в котором четко говорится о том, кто может стать суррогатной мамой, кто может воспользоваться процедурой суррогатного материнства, по каким показаниям. Безусловно, это область, которая недостаточно регламентирована в данное время. Но то, что не регламентировано законом, мы можем регламентировать договором. И вот эта договорная взятка, безусловно, важна и нужна в этих программах.

Первый ребенок был рожден в Великобритании в 1989 году. А у нас эти программы, как я уже сказала, с 1995 года работают. Эта программа является одним из способов преодоления бесплодия, то есть это медицинская процедура. Это не то, что люди делают исключительно по своему желанию. Есть четкий перечень показаний, по которым люди могут прийти в программу суррогатного материнства и могут ею воспользоваться. Если такие показания отсутствуют, то они не могут воспользоваться услугами суррогатной мамы.

А.Х.: На сегодня четко определенно, кто может стать суррогатной мамой, а кто не может?

Д.Ш.: Конечно. Суррогатной мамой по закону может стать женщина от 20 до 35 лет, у которой есть свой ребенок, хотя бы один, которая полностью физически и психически здорова. Если она состоит в официально зарегистрированном браке, то ее супруг должен дать согласие на ее участие в программе. Это не какие-то правила, которые мы придумываем к конкретной программе – все четко регламентировано и подкреплено законом.

А.Х.: А вопрос о том, что суррогатное материнство в России намного дешевле, нежели в европейских странах? По словам Антона Белякова, наша страна стала центром «репродуктивного туризма». Насколько верны эти высказывания?

Д.Ш.: Если сравнивать цены даже по ЭКО в нашей стране и в других странах, то, конечно, в связи с тем, что у нас наша национальная валюта, а не доллар или евро, то у нас будет дешевле по сравнению с теми странами, где доллар и евро, это вполне объяснимо. Но в то же время я не могу сказать, что наша страна стала Меккой генетических туристов, которые приезжают к нам и делают эти программы. Все-таки у нас закон оставляет право оставить ребенка у суррогатной мамы. В отличие, например, от Украины, где такого права нет у суррогатной мамы с самого начала. Поэтому, насколько мне известно, большинство иностранных пациентов приезжает все-таки на Украину и беспрепятственно делают эти программы там. Но запретить кому-либо делать любую медицинскую процедуру на территории РФ тоже нельзя. Кто-то приезжает, кто-то не приезжает.

А.Х.: Давайте подумает пессимистически, прокрутим время вперед, законопроект приняли, от суррогатного материнства в России отказываются. Как, по-вашему, будут развиваться события? К чему это может привести?

Д.Ш.: Мы знаем, уже были у нас запреты на то, чтобы воспользоваться своим репродуктивным правом относительно абортов. И в 1936 году запретили аборты, известен печальный опыт по подпольным абортам, которые все равно делались, но делались они с угрозой жизни пациента. Про здоровье я не говорю. Мы видим оттуда много бесплодных пар, которые тоже составляют некую статистику по тем временам. Поэтому если это запретят, то мы просто лишим возможности иметь генетически родных детей те пары, которые в этом нуждаются. Все-таки у нас в стране сейчас демографический кризис. Это будет существенно ухудшать с этой точки зрения вопрос. И с экономической точки зрения, потому что дети должны рождаться, чтобы поддерживать экономику нашей страны. Вмешавшись так в репродуктивную свободу, мы существенно ограничиваем вообще все аспекты нашей жизни. Так как это медицинская процедура, то должны думать о помощи, которую мы можем оказывать. И, безусловно, мы должны понимать, что закон делать нужно по программам суррогатного материнства. Но ни в коем случае нельзя запрещать что-либо. Просто надо регламентировать. Регламентация существенно поможет в этих программах.

А.Х.: По опыту работы вашего медицинского центра «Реприо», были ли у вас неоднозначные случаи, когда мама не захотела отдавать ребенка, когда родители-заказчики отказывались от детей?

Д.Ш.: Хочу внести небольшую ясность. У нас консалтинговая компания, которая занимается репродуктивными правами. То есть мы - юристы, которые обеспечивают деятельность медицинских организаций, помогает родителям правильно оформить эти отношения.

А.Х.: Ну а сталкивались ли вы с подобными вопросами?

Д.Ш.: Слава богу, нет. У нас 100% правильное и хорошее прохождение программы, где все стороны довольны результатом. Но я могу сказать, что, конечно, в практике иногда возникают такие случаи, когда у суррогатной мамы и у потенциальных родителей есть некое недопонимание. Как правило, это происходит из-за того, что участники либо не общаются, потому что есть много анонимных программ суррогатного материнства. По моему четкому убеждению, допускать этого нежелательно. Родители должны видеть, кто вынашивает их ребенка, а суррогатная мама должна видеть тех людей, которые ребенка заберут. Тогда не будет никаких проблем, что «вдруг они не заберут», «вдруг она не отдаст». И, конечно, договор, который должен быть очень четко составлен, должны быть указаны права и обязанность обеих сторон, а не только то, что у суррогатной мамы одни обязанности, у родителей одни права. Суррогатная мама в этих программа рискует здоровьем. И вот эта компенсация, которая выплачивается, она выплачивается на восстановление здоровья. Если все происходит четко, вовремя, мама проверена, родители настроены… Бывает люди, которые по показаниям приходят, но они совершенно не понимают, что такое суррогатное материнство, считают, что это как в магазин прийти, товар купить, и все будет нормально. Это совсем не так. В эти программы должны вовлекаться все стороны. И все стороны должны в них участвовать. Как родители, так и суррогатные мамы. Юристы, которые сопровождают программы, врачи, которые должны четко донести до всех сторон то, что происходит в программе, как это будет происходить. И, безусловно, психотерапевты, которые должны поддерживать обе стороны. Это очень комплексная и сложная услуга. И надо ее правильно оформлять и сопровождать.

А.Х.: Есть расхожее мнение, что в отличие от обычного ЭКО, суррогатное материнство распространено в основном в Питере и в Москве, далеко не в каждой области есть подобные центры. Связаны ли какие-то недопонимания и сложности с тем, что суррогатное материнства развито только в крупных городах России?

Д.Ш.: Я бы так не сказала. Это не только Москва и Санкт-Петербург, но и многие другие города России, где существуют агентства, клиники, которые делают эту процедуру. Другой вопрос, что в основном у нас концентрация пациентов в крупных городах. Потому что есть клиники, в которые едут люди из любой точки нашей страны, чтобы получить качественную услугу. Поэтому я бы не ставила так вопрос.

А.Х.: А есть ли в вашей практике отрицательный опыт подобных медицинских учреждений, которые как-то себя плохо зарекомендовали? И вообще, родителям, которые решили завести ребенка с помощью суррогатной мамы, каким правилам необходимо следовать, чтобы не нарваться на мошенников?

Д.Ш.: Что касается клиник, то я вам на этот вопрос не могу ответить, потому что те, с кем мы работаем, это клиники, заслуживающие внимания, у которых положительная репутация. Более того, она складывает годами. То есть это не какие-то клиники, которые недавно пришли на рынок. Но даже не в этом дело. Дело в том, что это та процедура, которая в принципе сложная сама по себе. И любой врач, который не уверен в своих силах, за эту процедуру не возьмется. Необходимо посмотреть историю клиника – как давно там ведутся эти программы, насколько часто наступает беременность у суррогатной мамы, как часто она заканчивается родами. На все эти моменты необходимо смотреть. А что касается родителей, которые приходят, - как правило, у клиник нет базы суррогатных мам. И, как правило, клиники сотрудничают с какими-то компаниями, которые предоставляют кандидатуры девушек, готовых принимать участие в таких программах. Я бы обратила внимание, что обязательно заключение договора между компанией и родителями. И обязательно заключение договора между потенциальными родителями и суррогатной мамой. Это то, что у нас прописано в законе, так как суррогатным материнством является вынашивание беременности по договору. Этот договор заключают почему-то не все. Вот этот договор между суррогатной мамой и потенциальными родителями, тоже является элементом, по которому мы можем правильно исполнить программу и защитить интересы обеих сторон. И, конечно, чтобы все деньги не платили сразу, потому что мы с самого начала не можем знать, как закончится беременность. Поэтому мы делаем все для того, чтобы беременность закончилась положительно, но может быть не очень крепкий материал у родителей либо какая-то другая ситуация, по которой беременность прерывается. Поэтому всю сумму за программу платить не надо. Это должны быть какие-то определенные этапы, по которым родители будут понимать, что этот этап оплачен, сделаны такие-то услуги. Потом наступает следующий этап, в который будут входить следующие услуги. Собственно, это можно разделить по триместрам беременности. И, конечно, никаких наличных денег в программе. Это, мне кажется, даже не надо объяснять.

А.Х.: И, наверное, не стоит искать потенциальную суррогатную маму в соцсетях, в интернете. Я, готовясь к программе, набрала «суррогатная мама объявления», и достаточно много их.

Д.Ш.: Много. Но, так или иначе, к нам приходят все из интернет-пространства. Поэтому искать можно, даже есть удачные примеры самостоятельного поиска суррогатной мамы. Но, по моим ощущениям, договор, который заключается между родителями и мамой, правильно юридическое сопровождение и психологическое сопровождение – это определенный успех вам гарантирует. Бывают хорошие примеры и адекватные стороны, где всех все устраивает. Но, как правило, конечно, так не происходит. Как правило, необходимо обращаться к третьим лицам, которые уже знают свое дело. Но даже если и так, то для договора все равно лучше идти к специалистам, которые разбираются в репродуктивных правах.

А.Х.: Я так понимаю, закон нужен, но закон, не запрещающий суррогатное материнство, а регламентирующий права и обязанности?

Д.Ш.: Конечно. Более того, надо, чтобы закон писали специалисты в своей области. Нельзя любому человеку взять и написать закон по суррогатному материнству и вообще по репродуктивным технологиям. Это же не только суррогатное материнство, но и донорство или криоконсервация, транспортировка биоматериала. В настоящее время у нас есть пара статей, которые регламентируют эту область. Безусловно, нужно дополнять. Так как эти программы уже достаточно долгое время ведутся на территории РФ, все-таки мы уже тоже обладаем неким опытом, как это должно быть и выглядеть. И такое мнение есть как у юристов, которые работают в этой сфере, так и у врачей, безусловно. Хотелось бы, конечно, чтобы у нас законы писали специалисты в этой узкой области и в этой важной области. Просто мы не можем людей лишить права рожать детей. Это было бы странно.

И еще я хочу добавить, что все-таки у нас светское государство, я знаю РПЦ относится не очень положительно ко всему оплодотворению вне тела человека. Тем не менее, мы должны понимать, что мы не вмешиваемся в дела церкви, церковь, так как по Конституции у нас светское государство, не должны вмешиваться в дела наши.

А.Х.: Дарья, огромное спасибо за ваше мнение.

Напомню, что с нами на связи была Дарья Шепелева, генеральный директор и партнер компании «Реприо». Мы продолжаем.

Дарья вскользь упомянула, как представители РПЦ относятся к подобным технологиям. «Православная церковь резко осуждает метод, даже при отсутствии коммерческой составляющей, о чем сказано в Основах социальной концепции РПЦ. В этом документе указывается, что суррогатное материнство разрушает духовную целостность личности и наносит ущерб физическому здоровью.

В целом мнение православной церкви соответствует и взгляду католичества. Правда, если священник РПЦ может отказать в крещении ребенку, родившемуся в результате этой программы, то католики не столь категоричны, хотя в целом технология резко осуждается.

В исламе запрещенной является любая связь, кроме связи мужа и жены. Так, ЭКО разрешается только в том случае, если используется генетический материал законных супругов, а не доноров. Поскольку суррогатное материнство предполагает использование услуг третьей стороны, то оно запрещается».

У нас поступил звонок от радиослушателя. Здравствуйте! Как вас зовут?

Юлия: Здравствуйте. Меня зовут Юлия.

А.Х.: Я так думаю, у вас есть своя позиция о том, нужно ли запрещать в России суррогатное материнство. Слушаем.

Ю.: Я считаю, что нет, не нужно, потому что у меня у самой суррогатный ребенок. Я считаю, что это прекрасная возможность для женщин, которые самостоятельно не могут выносить. У меня была такая проблема. Я не могла носить ребенка. Я могу иметь детей, яйцеклетки. По программе ЭКО у меня взяли мои клетки, у мужа – его клетки. И нам выносили прекрасного ребенка. Сейчас мы хотим пойти таким путем за вторым. Я считаю, что это прекрасная возможность для людей, у которых есть, прежде всего, желание быть родителями и есть возможность. Почему нет?

А.Х.: А скажите, в подобном методе зачатия ребенка нарушались ли как-то ваши права? Были ли какие-то сомнительные моменты?

Ю.: Нет, никаких моментов не было абсолютно. Мы сотрудничали с прекрасной клиникой в городе Москва. Нас вели практически до самого конца. Единственное, да, суррогатная мама отказывается от ребенка в последний момент. После того, как он родился, она подписывает отказ, и мы становимся родителями, ребенка записываем на себя. Так как я была уверена в этой клинике, у нас были люди, которые там уже прошли этот путь, по их пути пошли мы. То есть мы не переживали. С нами работали хорошие консультанты. Мы безумно благодарны и за вторым ребенком пойдет также только туда.

А.Х.: А с суррогатной матерью вы знакомы были, вы с ней общались?

Ю.: Нет. У нас был такой контракт. Я видела со стороны эту девушку, но мы не общались, у нас был контракт неразглашения. Но они есть разные. Можно и общаться, там разные условия у них. У нас был вот такой, что мы между собой не общались. Но даже в конце, когда происходит анализ крови, который подтверждает в конце, что это наш ребенок, я даже уверена была, что мне это не нужно, потому что когда мне ее вынесли, у нас родилась дочь, я поняла, что это мой ребенок, это видно было. Но, конечно, мы его сделали, это предполагает клиника в любом случае. Тест ДНК клиника предоставляет. Мы сделали, все нормально было абсолютно. Здоровая прекрасная девочка уже три года.

А.Х.: Я вас поздравляю! Не могу не спросить вас. Многие ведь родители задумываются о материнстве. И те, кто не может иметь своих детей, естественно, задумываются и о суррогатном материнстве. Какие бы вы сказали напутственные слова тем людям, которые решат вот таким способом иметь детей?

Ю.: Я хочу дать совет. Во-первых, чем раньше, тем лучше. Потому что сколько бедных женщин, которые лечатся постоянно, принимают много разных гормональных препаратов, потому что причины ведь разные суррогатного материнства, их полно, масса. У меня есть такие друзья и знакомые, которые и по 11-12 лет лечились и все равно пришли к этому. Все это нервы. Наоборот, их надо беречь. Я считаю, что чем раньше, тем лучше. Это первое. И, конечно, второй момент – это подбирать клинику. Тщательно, если есть знакомые люди такие, на них выходить, стараться найти таких людей, которые уже этот путь прошли, как-то общаться и грамотно подобрать клинику.

А.Х.: Юлия, огромное спасибо, что позвонили нам, рассказали свой опыт материнства. Мы желаем и вам, и вашему ребенку только здоровья.

Ю.: Спасибо большое. Всего доброго.

А.Х.: Это был звонок от нашей радиослушательницы Юлии, которая поделилась своим опытом материнства. Ее ребенок также родился с помощью суррогатного материнства. А мы продолжаем. И у нас на связи Владислав Сергеевич Мельников, директор «Европейского центра суррогатного материнства». Здравствуйте!

Владислав Мельников: Здравствуйте.

А.Х.: Наверняка для вас эта тема не стала новостью. Прежде всего, насколько вы поддерживаете или абсолютно опровергаете эту идею запрета суррогатного материнства в России?

В.М.: Безусловно, опровергаю категорически. Это сделает несчастными десятки тысяч людей и не приведет в мир новых детей, тоже десятки тысяч детей.

А.Х.: Одной из проблем, которые подвели Антона Белякова к внесению такой инициативы в Госдуму, является так называемые «репродуктивный туризм». По опыту работы вашей клиники, насколько это так? Насколько сегодня Россия стала центром репродуктивного туризма?

В.М.: По нашему опыту, иностранных граждан у нас не больше 5-7%. Причем часть из них – наши бывшие соотечественники по Советскому Союзу, то есть граждане стран СНГ. Стоимость медицинских услуг в России, в именно этой области репродукции, вспомогательных репродуктивных технологий, ЭКО и т.д., соизмерима со стоимостью в Европе и в Америке. Компенсация, которая выплачивается суррогатной матери за то, что она вынашивает ребенка, тоже весьма высока, порядка 750-800 тысяч рублей. Что тоже немаленькие деньги, и они соизмеримы с деньгами, которые выплачиваются сурмамам за рубежом. Соответственно, интереса такого большого у иностранцев приехать в Россию нет, потому что экономии особой нет. Репродуктивный туризм существовал в Таиланде и в Индии до того момента, пока власти этих стран не запретили пользоваться услугами суррогатного материнства иностранцам. Там действительно привлекало иностранцев, потому что цены были на порядок ниже. И суррогатные мамы там получали буквально 3-5 тысяч долларов компенсации, и все медицинские услуги тоже стоили весьма дешево. Поэтому там был поток определенный. У нас в стране это совершенно необоснованное заявление. Если считать, что 5-7% - это репродуктивный туризм, тогда да. Но я не думаю.

А.Х.: Давайте рассмотрим те 5-7%. Все-таки есть доля иностранцев, которые хотят иметь ребенка с помощью суррогатной российской матери. В данном случае есть ли у вас какие-то данные о том, насколько потом защищены права детей, которые рождены в таких условиях? Мамы насколько отказываются, не отказываются? Здесь решен правовой аспект, по опыту работы вашей клиники?

В.М.: Ребенок имеет абсолютно те же права, что и обычный ребенок, рожденный естественным путем у биологических родителей.

А.Х.: Какие-то технические проблемы, прервалась связь. У нас, тем временем, есть звонок от радиослушателя. Здравствуйте! Как вас зовут?

Яна: Здравствуйте. Яна.

А.Х.: Какова же ваша позиция по вопросу, нужно ли запрещать суррогатное материнство в России или нет?

Я.: Я считаю, что не нужно, потому что я столкнулась с такой проблемой, мы с мужем. У нас уже 10 лет нет детей. У нас были неоднократные попытки ЭКО, но безуспешно. Потому что проблема у меня в эндометрии. И у нас выход с мужем – только взять суррогатную маму, потому что у меня у самой не получается. Если будет отмена, то мы останемся без детей. Другого выхода у нас нет, врачи так говорят.

А.Х.: А сколько вам лет, если не секрет?

Я.: 32.

А.Х.: То есть по сути, если говорить прямо, биологические часы тикают, и надо что-то решать?

Я.: Да.

А.Х.: А ваш муж? Насколько он был против или за подобные методы?

Я.: Он вообще не против. Наоборот, это был для нас выход. Он очень обрадовался, что может быть такое решение.

А.Х.: Вы уже нашли клинику, маму?

Я.: Да. Мы нашли. И клинику, и маму.

А.Х.: Желаю вам терпения, здоровья вам и вашему будущему ребенку. И спасибо за ваш звонок.

Я.: Спасибо большое вам.

А.Х.: Это было мнение нашей радиослушательницы Яны, которая также против запрета суррогатного материнства в России.

Владислав Сергеевич, были у нас помехи какие-то. Если вдруг сегодня этот законопроект пропустят, утвердят, и в России запрещается суррогатное материнство, что тогда ждать нам?

В.М.: Ждать то, что малообеспеченные люди останутся несчастными, без детей. В мир не придут еще несколько десятков тысяч светлых людей, детей. И богатые люди просто уедут за границу, туда, где можно будет осуществить эту свою программу. Вот такие перспективы, весьма печальные, на мой взгляд.

А.Х.: То есть ничего хорошего от этого не будет. Хорошо. Надо ли что-то решать в правовом поле по этому вопросу, на ваш взгляд, сегодня?

В.М.: Я хочу подчеркнуть, что законодательство о суррогатном материнстве в России существует с 1995 года, то есть в течение 22 лет. Это весьма большой срок. За это время были проделаны определенные работы с законодателями, было что-то конкретизировано. Но остались некоторые трактовки, не совсем однозначные. И самое главное, осталось вот это положение, по которому суррогатная мама после родов в роддоме может дать свое согласие передать ребенка биологическим родителям, а может и не дать и оставить ребенка себе. Здесь бы я, безусловно, изменил эту законодательную норму, сделал, как во многих странах, где разрешено суррогатное материнство, норма там существует в другом виде. А именно – суррогатная мать не имеет права оставить ребенка себе и обязана отдать его родителям. Вот это изменение я бы внес, безусловно. Все остальное практически абсолютно нормально существует и действует 22 года. Там есть небольшие нюансы, но это все в порядке работы можно всегда скорректировать, принять новую трактовку каких-то пунктов. Но основной пункт – вот этот, который и вызывает иногда те самые скандалы, которые известны в обществе по поводу суррогатного материнства. На моей памяти, за 22 года было около 10, наверное, таких скандальных историй.

А.Х.: С чем, как вам кажется, связано поднятие этого вопроса сегодня именно на уровне Госдумы? Почему вдруг сегодня об этом задумались?

В.М.: На мой взгляд, это просто отвлечение внимания людей от более важных и насущных проблем.

А.Х.: Огромное спасибо, что вы выразили свое мнение по этому поводу.

С нами на связи был Владислав Сергеевич Мельников, директор «Европейского центра суррогатного материнства». А сейчас с нами на связи Виктория Андреевна Дергунова, юрист, адвокат. Здравствуйте!

Виктория Дергунова: Здравствуйте.

А.Х.: Связывались ли вы в своей практике с подобными делами, когда, например, суррогатная мама отказывается отдавать ребенка или наоборот, родители отказываются от ребенка?

В.Д.: Да, я сталкивалась с такими делами. Но, как правило, мы не доходили до суда, потому что и в том, и в другом случае, основываясь на интересах ребенка, мы находили некий компромисс, некое решение сложившейся ситуации. Но правовое регулирование, которое действует сейчас, действительно ужасное. Ужасное оно не только для суррогатной мамы, которая может остаться с ребенком на руках, потому что родители от него отказываются, их что-то не устраивает, например, пол ребенка, не говоря уже о том, что если вдруг он родился инвалидом. И для генетических родителей, которые могут не стать родителями, потому что их родительство зависит полностью от суррогатной мамы, запишет она их таковыми или не запишет. В результате страдает сам ребенок, его право на семью, право знать своих родителей, получать от них заботу, в конце концов, право знать свое происхождение. Действительно, существующее правовое регулирование не без серьезных недостатков. Но мы не может говорить, что чтобы решить проблему, давайте в принципе запретим суррогатное материнство. Сейчас на рассмотрении Госдумы есть законопроект, которые направлен на реформирование законодательства о суррогатном материнстве. Да, он тоже не совершенен. Но мне кажется, логичнее было бы бросить все силы на то, чтобы его доработать, и сделать адекватное правовое регулирование этого института, нежели просто сказать: «Ладно, все, мы не знаем, что с ним делать, давайте просто запретим».

А.Х.: Владислав Сергеевич Мельников сказал о том, что было бы неплохо внести изменения по опыту западных стран, когда суррогатная мама в принципе не имеет прав на ребенка и в любом случае отдает ребенка родителям. Возможно ли у нас принятие такого закона?

В.Д.: Как раз вы сейчас говорите о том, что родителями ребенка, рожденного в результате применения репродуктивных технологий, то есть суррогатного материнства, являются генетические родители. Это презумпция, и она сейчас вводится тем законопроектом, о котором я сказала, который на рассмотрении в Госдуме. И это логично. Вообще, можно посмотреть, у нас принцип на Западе, который уже существует, правового регулирования. Где-то, например, все договоры суррогатного материнства должны быть обязательно безвозмездными. Таким образом, исключается в принципе момент шантажа суррогатной мамой генетических родителей. В других странах суррогатной мамой может быть в принципе только родственник по отношению к родителям, которые не могут сами завести ребенка. Мы можем заимствовать эти примеры из других стран, выбрав наиболее позитивный вариант для себя. Просто ввести тотальный запрет – это негативная реакция.

А.Х.: Давайте конкретно рассмотрим две ситуации. Первая ситуация – что делать, если от ребенка отказываются родители-заказчики?

В.Д.: Она ничего, к сожалению, не может сделать. Как родители ничего не могут сделать, если она отказывается давать согласие на их запись как родителей ребенка, так и она ничего не может сделать, если родители отказываются от ребенка. У них есть гражданско-правовой договор, в котором они регулируют все вопросы, которые касаются программы суррогатного материнства. Одноплодная или многоплодная беременность, как она протекает, роды естественный, физиологические или кесарево сечение, есть последствия для мамы или нет последствий негативного характера, для ее здоровья, например, то, каким образом она предоставляем им согласие, видит они ребенка до предоставления согласия или не видит, в какой момент она его подписывает, как она им его передает, сохраняются ли у нее потом какие-то права, например, свидания с этим ребенком и т.д. Это все возможно урегулировать в договоре суррогатного материнства. Но давайте поймем, что это договор гражданско-правовой, и там за недобросовестное поведение будет установлена некая неустойка, некий штраф денежный. Это единственное, что можно взыскать в суде. Мы не можем обязать маму предоставить ее согласие на запись генетических родителей родителями ребенка. Единственное, что мы можем сделать – это взыскать с нее штрафные санкции, возможно, все расходы, которые были потрачены на программу суррогатного материнства генетическими родителями для того, чтобы просто под страхом того, что с нее все это взыщут, она дала это согласие. Здесь нужно очень внимательно прорабатывать сам гражданско-правовой договор. Но здесь мы не можем говорить, что даже самые совершенный гражданско-правовой договор между суррогатной мамой и генетическими родителями является адекватной мерой по защите самого этого рожденного ребенка, его прав. Нужно абсолютно устанавливать императивные требования, какой-то порядок этого взаимодействия в закон, чтобы закон стоял на его стороне, а не гражданского-правовой договор, который суд должен рассудить, законен он, незаконен, защищает он кого-то больше или меньше, подлежит вообще защите заявленное требование, не подлежит защите.

А.Х.: Есть такие истории о том, что девушки идут, допустим, к своим родственницам. И те вроде бы, желая помочь, соглашаются стать суррогатной матерью. В результате никакого договора не заключали, так как родственники, надеешься на то, что человек знакомый, явно не будет никаких проблем. И возникает проблема. В данной ситуации, если в принципе отсутствует подобный договор, что делать?

В.Д.: Заявлять иск об установлении отцовства. Не говорить о том, что это была программа суррогатного материнства. Хотя, если это была программа суррогатного материнства, договор будет в любом случае, как минимум потому, что клиника, которая будет проводить процедуру имплантации этого эмбриона, потребует этот договор, потому что она выступает гарантом. И если они напрямую сами его не заключат, я знаю такую практику, где он является трехсторонним, где он заключается между клиникой, суррогатной мамой и генетическими родителями. Это не совсем верно с точки зрения правового регулирования, но это тоже выход. Но тем не менее, если мы смоделируем такую ситуацию, что договора нет, клиника открещивается, и никто ничего не знает, что с этим делать, пусть генетический отец заявляет свои права на ребенка, просит суд установить отцовство. По крайней мере, это даст возможность как минимум одному родителю право доступа к ребенку, право на общение с ним. Если не поднимался вопрос о том, чтобы вообще определить местожительства этого ребенка с генетически отцом.

А.Х.: Если, допустим, я не замужем, и очень хочется иметь детей, но не могу по всем медицинским показаниям, есть ли выход у меня с правовой точки зрения? Могу ли я надеяться на то, что я стану матерью ребенка, полученного подобным способом? Или один отец? Регулируются ли права отца-одиночки?

В.Д.: С отцами-одиночками сложнее, но прецедент есть, где у ребенка в графе «мать» в свидетельстве о рождении просто стоял прочерк. Это известное дело, рассматривалось несколько лет назад. Что касается одиноких матерей, то да, они как раз законом наделены правом на то, чтобы воспользоваться репродуктивными технологиями, но в очень ограниченном числе случаев. В основном эти случаи связаны с тем, что у них по состоянию здоровья нет возможности иметь детей.

А.Х.: На сегодняшний день насколько можно сказать о том, что логично и правильно, и будет ли принят законопроект, который предусматривает права ребенка? О чем мы говорили чуть ранее.

В.Д.: Я бы сказала, что проблема назрела. Она назрела с разных сторон. Медики мне поясняют, что у нас повышается возраст деторождения, и женщины, из-за того, что много работают, очень большой процент не могут иметь детей по разным медицинским показаниям. Поэтому спрос на репродуктивные технологии ежегодно растет. И в этой связи мы не можем говорить о том, что мы не должны реформировать в соответствии с требованиями времени, в соответствии с актуальной ситуацией. И, конечно, когда будем реформировать, мы не должны говорить о том, что мы защищает только стороны договора суррогатного материнства. Мы должны предусмотреть, что будет рожден ребенок, и защищать, в первую очередь, его. Потому что это его жизнь, его будущее и это то, как он будет жить. Как правило, суррогатное материнство – это недешевая услуга. Соответственно, ребенок изначально должен попасть в благополучную семью, где ему будет дано будущее, где ему будет оплачено хорошее образование и т.д., где он будет жить в соответствующих условиях. И когда суррогатная мама его решает оставить себе, если ей не заплатят больше денег, как она хочет, то мы начинаем думать о том, в какие условия попадет ребенок. Где он там будет жить, как о там будет жить и как сложится его жизнь. Необходимо выстраивать весь институт с позиции не только генетических родителей и суррогатной мамы, но и с позиции ребенка, который родится, который имеет право на благополучную жизнь.

А.Х.: Подводя итоги вышесказанному, я так понимаю, что вы против закона, который запрещает, но за регулирование данного закона?

В.Д.: Да, я считаю, что запрещать совсем мы не можем. Согласиться с тем, как это сейчас существует, мы тоже не можем, потому что действительно много проблем на практике возникает. И если мы выходим с какой-то инициативой, я предлагаю выходить с инициативой не о запрете, а о том, чтобы менять правовое регулирование.

А.Х.: Огромное спасибо за ваш комментарий.

Напомню, что с нами на связи была Виктория Дергунова, юрист, адвокат. Продолжаем.

На портале ИА «REGNUM» высказала свое мнение уполномоченный по правам ребёнка в Якутии, сопредседатель регионального отделения общественного движения «Матери России» Анна Соловьева. Комментируя это намерение депутата Госдумы инициировать полный запрет на суррогатное материнство, Анна Соловьева сказала: «Во-первых, ни одну проблему запретами разрешить нельзя. А во-вторых, я вижу в суррогатном материнстве положительный момент: есть люди, которые дают другим возможность обрести детей», — подчеркнула омбудсмен.

Тем не менее, Анна Соловьёва считает необходимым прописать все аспекты суррогатного материнства в законодательстве. «Депутаты должны работать не над запрещением, а над правовым аспектом проблемы. Следовательно, нужен законопроект не о запрете, а о том, как правильно урегулировать этот вопрос, чтобы не было таких явлений, как подпольное суррогатное материнство и поводов для нарушения законодательства. Чтобы всё шло в рамках закона, чтобы учитывались интересы тех, кто хочет иметь ребёнка, тех, кто хочет помочь этому, ну и материальную сторону. Всё должно быть урегулировано во всех отношениях», — пояснила Анна Соловьёва. Она также сообщила, что в Якутии случаев суррогатного материнства пока не было».

С нами на связи Нина Дмитрушкова, суррогатная мать (г. Волгоград). Нина, здравствуйте.

Нина Дмитрушкова: Добрый день.

А.Х.: Расскажите, пожалуйста, как вы решили стать суррогатной мамой? У вас ведь есть свои дети, почему вы решили кому-то помочь и стать суррогатной мамой?

Н.Д.: Стала не от хорошей ситуации. У меня мама подарила сестре дом, и я с четырьмя детьми осталась на улице в 2011 году. Без прописки, без ничего. Увидела по телевизору, что требуются суррогатные матери, и решилась на это, чтобы хоть что-то купить своим детям.

А.Х.: И вы стали искать клинику, которая вот такие услуги оказывает?

Н.Д.: Нет, я увидела по телевидению, шла программа, я увидела. Заполнила анкету, прошла полностью комиссию, что я здорова от кончиков пальцев до кончиков волос. И меня приняли, я прошла в программу. Одну успешно прошла программу суррогатного материнства, родив мальчика. И буквально три месяца отдохнув, я вступила в новую программу.

А.Х.: И так получилось, что во второй раз что-то разладилось между родителями-заказчиками? Как развивались ваши отношения между заказчиками и вами?

Н.Д.: Поначалу развивались нормально. В принципе были какие-то недочеты – вовремя лекарства не покупали, холодно все происходило. Но все-таки суррогатная мать, и выгодно терпеть все недомолвки, мы же идем в итоге за деньги, свой имидж не хотела портить. Заказчик сначала рассказал мне свою историю, что у него погиб сын от рака, единственный сын. Олег Николаевич мне внушил доверие, я вошла в ситуацию, мне было жалко. Но глупость моя была, что я вовремя не подписала договор. Договор был подписан намного позже, и то с принуждением, потому что я очень настаивала подписать этот договор. В тридцать недель мне позвонили и сказали, что более во мне не нуждаются, ребенок им неинтересен, «делайте, что хотите». И я после этого родила девочку. У суррогатной мамы два пути – либо оставить в роддоме, либо забрать себе и стать ее законным родителем. Я так и сделала, законным родителем стала. Но я все-таки стала биться за свои интересы, потому что вот как строитель строит дома, для меня это та же самая работа. Я сделала свою работу, я хотела за нее получить деньги. Я подала в суд. Первую инстанцию суда я выиграла. Я была первой суррогатной мамой по России, которая судится с заказчиками. Я первую инстанцию суда выиграла, но у меня всплыли факты, что такого заказчика не существует. У заказчика совсем другое имя, дата рождения, там были поддельные документы. Тот паспорт, который мне показывали, будет выдаваться только в начале 2020 года, если не позже. Сейчас мое дело в областном суде. Я объединяю два этих человека в одно лицо, что это одно и то же лицо. Я думаю, что будет все в мою сторону. Я так надеюсь, по крайней мере. Я уже многого не прошу. Я прошу купить дитю квартиру, мне деньги не нужны. Потеряла и потеряла, но хотя бы ребенка квартирой обеспечить. И путь платит алименты, у меня все-таки своих четверо детей.

А.Х.: То есть девочка с вами сейчас живет, да?

Н.Д.: Да, конечно. Скоро уже будет два годика. Ни за какие деньги я ее само собой теперь не отдам.

А.Х.: Как отнеслись с этой проблеме ваши родственники? Что они говорили вам?

Н.Д.: Наверное, больше всех паниковала я. Я не могла смириться, что у меня появится пятый ребенок, мне же их поднимать все-таки. Родственники мои поддержали меня. Первый родственник – это мой муж, он единственный родственник, можно сказать. С мамой я после лишения дома толком не общаюсь. Но муж поддержал, муж сказал: «Ни в коем случае не думай оставлять в роддоме, это будет наш ребенок, наша дочка, мы поднимем. Где четверо, там и пятеро. Дал бог зайку, даст и лужайку».

А.Х.: Я так думаю, что вы с оптимизмом смотрите в будущее, надеетесь на положительное разрешение дела. Скажите, как, по-вашему, нужно ли запрещать сегодня суррогатное материнство, со стороны вашего опыта?

Н.Д.: Давайте, наверное, я выскажусь объективно, как я вообще думаю. Суррогатное материнство никоим образом нельзя запрещать. Потому что для био это единственная надежда и их право – иметь собственного ребенка. Независимо от того, взято это дите в роддоме, естественное зачатие или метод ЭКО. Рождаемость в России падает, а ЭКО – это повышение рождаемости. Надо это все урегулировать. Раз вы разрешили, так сделайте законы, которые обезопасят как биологических родителей, потому что многие суррогатные мамы мошенницами оказываются, я считаю, вообще сажать надо мошенников. И также обезопасить и нас, суррогатных мам. Моя история – путь это резко, но он оказался мошенником. Я считаю, я свою работу выполнила. Дети брошенные не должны быть в роддомах.

А.Х.: Если вдруг предложат вам еще раз стать суррогатной матерью, и у вас будут все правовые документы, договор, пойдете ли вы на это еще раз?

Н.Д.: На суррогатное материнство я пойду, я не отказываюсь. Я не считаю, что я делаю что-то плохо. Я вынашиваю людям их детей, никоим образом не своего ребенка, как многие думают. И это не является торговлей детьми. Я даю жизнь детям официально. Но договор нас не страхует. Я, столкнувшись с этой бедой, могу, наверное, порекомендовать суррогатным мамам иметь не только договор, а также ксерокопию каждой бумажки из клиники, ксерокопию паспорта, то, чего не было у меня, подписывать договор при нотариусе, при юристе по суррогатному материнству. Также суррогатные мамы должны страховаться банковской ячейкой – родители должны положить в банковскую ячейку деньги и два ключа, то есть ни сурмама не может открыть без них, ни биологические родители не могут открыть без нее. И никоим образом нельзя запрещать суррогатное материнство. Вы представляете, что это будет? Если запретят суррогатное материнство, начнется подпольное суррогатное материнство. И там будут постоянно кинуты и био, на примере Фроловых из Питера, и постоянно кинуты суррогатные мамы. Поэтому никоим образом нельзя запрещать, будет подпольный бизнес.

А.Х.: Нина, огромное вам спасибо, что вы поделились с нами своей историей, рассказали. Мы желаем вам и вашим детям только здоровья.

На связи с нами была Нина Дмитрушкова, суррогатная мать (г. Волгоград).

Сегодня современная медицина сделала возможным оценить все прелести родительства тем семьям, которые не могут самостоятельно позволить себе ребенка. Поэтому на вопрос, запрещать или нет в России суррогатное материнство, есть один ответ, ссылаясь на мнение наших экспертов – запретом никак не решить проблему, а только лишь можно усугубить ее. Необходимо не запрещать суррогатное материнство, а подойти к вопросу с рассмотрения прав, прежде всего, ребенка и, конечно же, суррогатной матери и будущих родителей.

Это была программа «Угол зрения» на радио СОЛЬ, у микрофона была Александра Хворостова. Услышимся!